- Сообщения
- 24
- Реакции
- 24
ГЛАВА I.
Путь к тьме: как закаляется сталь.
Строгие правила или ранняя школа жизни
Я родился в Арзамасе — небольшом, но строгом городке, где все друг друга знали и у всех была своя роль. Отец служил в полиции, а мать — в социальных службах. Она отвечала за благополучие чужих, а он — за порядок. С детства мне внушали, что мир делится на правильное и неправильное, и каждый выбор здесь оценивался по самым жёстким меркам.Наш дом был как казарма, с точно установленным порядком на каждый день. Отец, убеждённый в том, что дисциплина — это всё, делал утренние подъёмы похожими на боевую тревогу. Ровно в шесть утра он будил меня без жалости, и на любые попытки отдохнуть отвечал холодно: "Привыкай. Жизнь — это не прогулка." Каждый день начинался с идеальной распланированности: завтрак — ровно пять минут, потом сборы и школа. Тишина за столом была обязательной, а любые попытки отклониться от графика встречались с недовольством. Я быстро понял, что единственный способ избежать его гнева — беспрекословное подчинение.
Вечерами я обязан был возвращаться домой не позже шести, и задержки не прощались. Если я опаздывал, то ждали объяснения, а иногда и наказания. Любое отклонение от предписанного порядка воспринималось отцом как слабость. Даже время для домашних заданий было чётко регламентировано, и он не принимал никаких оправданий. Всё должно было быть сделано быстро и идеально. Отец считал, что любая поблажка — это шаг к провалу, и этот принцип вбивал мне в голову без колебаний. Мне приходилось молча терпеть его нравоучения и просто делать то, что требовалось.
Пока я рос, во мне всё сильнее росла злость. Я видел, как отец смотрит на меня, будто на проект, который нужно завершить любой ценой. Он хотел сделать из меня того, кто подчиняется, кто живёт по его законам, и плевать ему было на мои мечты или желания. А я хотел свободы, хотел выбрать свою дорогу, а не следовать строго выверенному плану, написанному для меня другим человеком. Слишком хорошо я понимал, что с любой попыткой высказаться столкнусь с осуждением, с холодным взглядом, который скажет мне, что я — разочарование.
Внутренний конфликт разрастался и отравлял всё вокруг. Я чувствовал, как дисциплина, навязанная отцом, медленно убивает меня, подчиняя его собственным правилам. И чем больше он заставлял меня следовать своему уставу, тем сильнее я ненавидел это молчаливое подчинение. Я понимал, что уже не могу оставаться в этих рамках и буду искать другой путь, пусть и тяжёлый. В те моменты, когда ярость начинала кипеть внутри, я говорил себе, что однажды всё изменится, и я стану сильнее.
Школа, где учат не только знаниям
В школе моя строгость и дисциплина, привитые дома, стали причиной насмешек и непонимания. Я не вписывался в общепринятые нормы — был тихим и замкнутым, предпочитая заниматься спортом, а не участвовать в шумных играх с одноклассниками. Бокс стал моим основным увлечением и спасением. Каждый раз, когда я надевал перчатки и выходил на ринг, я чувствовал, как поднимается адреналин, и все проблемы отступают на второй план. Бокс давал мне возможность выражать свои эмоции и выплескивать накопившуюся агрессию, которая накапливалась из-за насмешек.
С одноклассниками мне было трудно завести дружбу. Я был не таким,
как все: не умел шутить, не знал, как поддержать разговор. На меня часто обращали внимание хулиганы, и я стал удобной мишенью для их дразнилок. Они могли долго надоедать мне, подшучивая над моими привычками или внешним видом. Я не умел защищаться словом, поэтому предпочитал молчать и пытаться избежать конфликтов. Эти дразнилки порой были довольно жестокими, и я часто возвращался домой с низким настроением, мучаясь от ощущений одиночества и беспомощности.Когда я стал заниматься боксом, ситуация изменилась. Тренировки помогли мне не только физически окрепнуть, но и научили уверенности в себе. Каждый удар по груше или спарринг с партнёром заставляли меня ощущать, что я становлюсь сильнее и что я могу что-то изменить в своей жизни. Но даже с новыми знаниями мне по-прежнему не хватало смелости выступить против тех, кто меня обижал.
В старших классах я начал замечать, что у некоторых ребят была своя сила — они могли отстоять свою точку зрения, а у меня не было смелости ответить. В одном из конфликтов, когда группа хулиганов вновь решила надавить на меня, я, собрав всю свою решимость, наконец ответил на провокации. Это был неожиданный для всех момент: я врезал одному из хулиганов, и это стало для меня поворотным моментом. Я не знал, как это будет воспринято, но внутри меня пробудилась уверенность.
После этого инцидента ко мне стали относиться иначе. Я стал более уверенным в своих силах, начал учиться проявлять характер и отстаивать свои интересы. Но эта жесткость только подстегнула мой внутренний конфликт между добром и злом. Я начал осознавать, что мир не так прост, как мне казалось раньше. Научившись защищаться, я всё ещё чувствовал, что в этом есть что-то неправильное. Вопросы справедливости и морали продолжали терзать меня, формируя сложный внутренний мир, который впоследствии окажет влияние на мои жизненные выборы.
Армия: школа жизни под открытым небом
После окончания учебы мне пришла повестка в армию. Я попал в воздушно-десантные войска, что стало для меня настоящим испытанием. В то время, когда многие мои сверстники радовались окончанию учёбы и искали работу, я стоял на пороге совершенно новой и непростой жизни. Первые дни службы были полны стресса и неуверенности: казарма, физические нагрузки, строгие командиры и необходимость выполнять приказы без вопросов. Условия были жесткими — нас поднимали на зарядку ещё до рассвета, и каждый день проходил в напряжённой борьбе с усталостью.
Служба в ВДВ была не только физическим испытанием, но и моральным. Я учился работать в команде, полагаясь на своих товарищей,
которые разделяли со мной эту сложную судьбу. Мы проходили тренировки по десантированию, выживанию в условиях дикой природы и тактическим манёврам. Каждое занятие закаляло дух и укрепляло тело. Я стал понимать, что порой приходится делать выбор между долгом и моральными принципами. Научился выполнять приказы, даже когда они казались сомнительными, ведь за каждой командой стояло не только руководство, но и ответственность за жизни других солдат.Важной частью нашего обучения стали так называемые «учебные бои», где мы отрабатывали тактику действий в условиях боевых действий. Эти занятия были особенно сложными и требовали максимальной концентрации. В моменты напряжения я иногда задавался вопросом о том, насколько верны принципы, которым меня учили. В конце концов, я научился принимать трудные решения, исходя из сложившейся ситуации, и иногда это было важно для спасения не только себя, но и своих товарищей.
Служба в армии научила меня выдержке, преданности и дисциплине. К концу службы я стал более жестким и циничным, воспринимая мир как место, где нельзя рассчитывать на легкие победы. Несмотря на это, я всё ещё мечтал о справедливости и правде, хотя теперь моя идея о них обросла новыми гранями. Я начал осознавать, что иногда «правильный» выбор — это не всегда тот, который легко сделать. Эти мысли стали важной частью моего внутреннего мира, формируя меня как человека.
Служба в СОБРе: тёмные горизонты и светлые идеалы
После службы в воздушно-десантных войсках у меня не оставалось сомнений — мне нужна была работа, где риск и жёсткость идут рука об руку. Отец всегда учил меня, что слабым в этом мире не место: если не хватит сил пробиться, тебя просто оставят в стороне. Когда его не стало, я понял — для жизни в этом мире нужно быть не только крепким, но и готовым к тому, что справедливость иногда требует жертв. Подал заявление в СОБР, полагая, что для работы здесь мало просто силы — нужна твёрдость характера и готовность к сложным решениям.
Отбор показал, что серьёзные испытания только начинаются. Первое — проверка физической подготовки — было забавным испытанием: я считал себя сильным, а здесь каждый день на тренировках превращался в жёсткий тест на выдержку. Со временем мои ноги становились как вата, и я шутил с коллегами, что, наверное, удобнее было бы оставаться на диване, рядом с привидением папаши. После утренних пробежек, которые шли по часам, я начал понимать — важны не только мышцы, но и крепкие нервы, внутренняя броня, которая помогает справляться с абсурдными испытаниями, как и с реальными ситуациями на заданиях.Психологические тесты стали следующим этапом — тут всё было ещё сложнее. У нас спрашивали, как бы мы поступили в ситуации, если бы это касалось близкого человека. Такие вопросы казались пустыми, но заставляли задуматься. Вспоминал, как отец говорил, что в жизни каждый сам за себя, что лояльность — это хорошо, но она не должна мешать защищать свои интересы. Всё больше понимал, что мне подходит не роль "плохого полицейского", а скорее копа, который знает, как обходить правила, чтобы добиться результата. День за днём я смотрел в зеркало, проверяя, насколько далеко готов зайти ради этой работы.
После окончания отбора и вступления в СОБР я быстро понял, что здесь каждый может решать по-своему, и моральные дилеммы становятся частью жизни. Границы между дозволенным и запретным постоянно размываются, а уроки отца, жёсткие и бескомпромиссные, оказывались как нельзя кстати. В команде было немало людей, для которых насилие стало инструментом "справедливости", и я понимал, что со злодеями не обмениваются любезностями. Для меня чёрный юмор оставался способом снять напряжение, прикрыть внутренние сомнения. "Открою школу сарказма для новобранцев, когда отслужу своё", — бросал я коллегам, которые частенько переходили черту, оправдывая это "ситуацией".
Настоящий вызов наступил на первой операции. Всё шло гладко, пока одного из наших не ранили. Тогда несколько человек из отряда, забыв об инструкциях, начали применять насилие. Я стоял и смотрел, понимая, что выбор у меня один: либо стать частью этого, либо остановить их. Вспомнил слова отца о том, что справедливость редко обходится без жертв. И сказал: "Эй, парни, это не боевик. Мы здесь не ради мести." На миг замолчали, и я понял — я могу быть тем, кто держит остальных в рамках, даже если самому иногда хочется сорваться.Каждое утро после этого случая становилось испытанием на жёсткость. Я всё больше ощущал себя тем "жёстким копом", которого нельзя назвать ни хорошим, ни плохим, но которого хватает сил на сложные решения, пусть и на грани правил. Воспоминания о детстве, о том, чему меня учил отец, помогали не терять контроль над собой. Чёрный юмор оставался моим щитом от внутреннего напряжения и конфликтов, которые становились неотъемлемой частью моей жизни.
Так и живу: день за днем, смена за сменой.
Последнее редактирование:
